Каждое утро мелкий скрябчий Алексѣй Алексѣевичъ испытывал жуткое желание проигнорировать зов совести и залезть обратно под одеяло. Он всегда спал под одеялом, даже когда в горнице было протоплено, видимо сказывалась подступающая неумолимо старость и сопутствующая ей ломота в суставах. Но совесть И забота о мелких чадах заставляла его подниматься. Совершив омовение, не без удовольствия кстати и испив кофию. Алексѣй Алексѣевичъ подался до приказу, неприменув искурить с соседом цигарку и пообсудить некоторые политические новости…


Сгорбившись, как будто на плечах его лежит вся тяжесть подлунного мира, брёл Алексѣй Алексѣевичъ по грязным улицам уездного городка. Вокруг еще не настоящая, но уже вполне мокрая и мерзкая весна. Из-за затянувших небосвод туч иногда прогладывало солнышко, что делало окружающий пейзаж ещё более унылым. Городок просто тонул… Этот прискорбный факт рождал в голове воспоминания об Атлантиде, книги про которую были так любимы в отрочестве. Но кроме этих мыслей ничего волшебного более не окружало мелкого уездного скрябчего. И хоть проглядывающее иногда солнце и намекало невзначай на что-то светлое, мысли у него были чернее ночи…


Жизнь в городке текла неспешно. Может и случались какие-то потрясения, но они проходили незаметно для большинства горожан. Провинция одним словом. За ночь улицы изрядно подморозило и они уже не напоминали поселковый вариант еропейской Венеции. Хотя для размеренных променадов ещё подходили мало.

Иногда даже мелкому человечку хочется приобщиться к жизни более красочной чем обыденное унылое существование. Лучше места чем кабак для этой воистину благородной цели не найти. Кабаков в уездном городе хватало. И пусть не блестали они столичным лоском, но душу обывателям радовали, если конечно у тех обывателей были на это средства.

В будний день кабак не самое весёлое место на земле. Если во времена более доходные тут можно было встретить гулящий люд, то сейчас всё пребывало в полнейшем запустении. Но даже такая обстановка радовала глаз мелкого скрябчего Алексѣя Алексѣевича. А отсутствие посетителей скорее радовало. За целый день службы в приказе люду мелькало предостаточно. И такой отдых был как нельзя кстати.

Каждая кружка пенного наполняла нутро приятной истомой, а мысли направлялись на лад более позитивный и светлый. Это было конечно не отборное немчуровское пиво, а кислая местная бодяга, но удовольствие испитие сего напитка определённо доставляло.

Тихонько поцеживая пиво размышлял Алексѣй Алексѣевичъ о годах бурной молодости, наверное как и все люди преклонного возраста идеализируя то время. А молодость была у него не дай Бог каждому, как говориться. Наверно именно такие шальные моменты вспоминал он сейчас, гоня от себя мысли о насущных проблемах и горестях. И на грустном уставшем лице его то и дело промелькивала улыбка, в потухшие от возраста и невзгод глаза вспыхивали дьявольским огоньком…


Любой маленький городишко хочет казаться чуть более значимым. Для этого идут на всякие ухищрения – называют заезжие дворы громким словом Отель, а полуразвалившиеся церквушки Соборами. И это всё вместо того чтоб просто вымести улицы и убрать мусор. Но так ведь интереснее жить в провинции – в мусоре но с Собором.

Так рассуждая о жизни в сибирской глубинке шагал Алексѣй Алексѣевичъ на постылую службу. И от мыслей этих становилось ещё более мерзко. Внутри что-то возмущалось бунтарское, но только внутри. Давно уже перепятии мирские не волновали уставшего от жизни мелкого скряпчего. Размышлял он об этом скорее от скуки, нежели с какой благой целью, настраивая себя на скучнейший день в приказе.

А ведь где-то были взаправдешные Соборы и настоящая жизнь, возможно так же кому-то опостыливщая. Каждому своё. Кому-то щи постные, а кому-то жемчуга мелкие. Так и живём.